Карета остановилась возле путника, распахнулась дверь, и из нее показался молодой человек. Загорелый, крепкого телосложения, он весело и непринужденно пригласил путника в карету:

- Еду в эту сторону, подвезу, — сказал он. Странник едва глянул на молодого человека, продолжая свой путь вдоль дороги. Карета поехала рядом, из нее удивленно смотрел человек на идущего. Немного обогнав, карета остановилась, открылась дверь, человек легко выпрыгнул, приложил одну руку к сердцу, другой показал на мягкое сиденье, сказал:

- Почтеннейший, окажите честь, проедете со мной в карете, нам, видимо, по пути. – По лицу странника скользнула едва заметная улыбка, и он сел в карету. Молодой человек, по-видимому, иностранец, сел напротив. Весело улыбаясь, спросил разрешения закурить сигару. Из открытого саквояжа выглядывала коробка кубинских сигар. Одна из них быстро перекочевала в руки весельчака, и он начал ее легко разминать.

- Позволь прежде спросить тебя, — услышал он голос странника, — если один человек тонет и просит помочь, другой помогает, а после тонувший его раздевает по праву сильного и бросает в воду, это честно?

- Думаю, нет, — легко отвечает хозяин кареты.

- Хорошо, тогда еще один вопрос, — добавляет путник. Если легкие человека, состоящие из очень тонких тканей, обеспечивают его самым необходимым, — воздухом, без которого он не проживет даже короткий отрезок времени, получают, взамен благодарности, отраву в виде дыма и всех вредных веществ, содержащихся в сигаре, — это честно? – Молодой человек слегка задумался, но задаваться, видимо, не хотел:

- Может, ты и прав, почтеннейшей, но они есть, что об этом сейчас думать, и о какой благодарности для них ты говоришь?

- Они-то, есть, но терпеть насилие за свой бескорыстный труд долго не смогут. Кто же захочет бесплатно травиться? А благодарность за их работу, — это дыхательные упражнения, которые помогают им «отдохнуть» и «почиститься».

- А как же удовольствие? – не сдавался иностранец.

- Если удовольствие происходит за счет насилия над другими людьми или над органами, что же это за удовольствие? Это – насилие!

Иностранец решил зайти с другой стороны:

- А почему, почтеннейший, Вы, в преклонном возрасте, отказывались подъехать, ведь ногам трудно идти? Это не насилие, может даже и глупое, если есть возможность дать им отдохнуть?

- Не со всяким человеком приятно проехать, да и ноги мои привыкли к ходьбе, она полезна, а ноги мои получают благодарность в виде массажа и энергии.

Улыбаясь, молодой человек «поиграл» бицепсами рук и грудными мышцами, сказав, что сила в мускулах, а не в массаже. Тогда странник взял в свою руку запястье хвастуна и тот почувствовал, что оказался в каменных тисках. Попытался освободить руку, напряг бицепсы, но рука как будто застыла в камне. Все усилия были напрасны. На него смотрели добрые и в тоже время стальные глаза странника, будто смотрят сквозь него. Молодой человек терял самообладание с каждой секундой, он как то обмяк и стал как вата. Крепкого объятия запястья уже не чувствовалось, но рука и тело вообще не повиновались ему. Уже ничего не соображая, собрав всю волю бывшего офицера, попытался что-то сообразить. В этот момент странник отпустил его запястье, взяв руку под локоть, легко размял кисть и положил ее мужчине на колено. Бывший офицер пришел в сознание, почувствовал руку и все свое тело. Изумленным взглядом рассматривал он путника, как что-то неестественное, неземное. Откуда такая сила, такая мощь в этом старике? Мысли не находили ответа.

Карета подкатила к реке, у которой делался привал всеми путниками и путешественниками. За рекой стоял лес. На поляне все укладывались на отдых, поили лошадей, готовили ужин, устраивали ночлег. На ночь никто не трогался в путь через лес, ждали утра.

- Какое красивое Солнце, — указал странник рукою вдаль, — завтра будет хороший день.

Иностранец взглянул на солнечный диск, садящийся, как бы тоже, на отдых. Солнце как бы переливалось от ярко — оранжевого в прозрачно белый цвет. Как-то легко было на него смотреть, не щуря глаз. Молодой человек впервые поймал себя на мысли, что легко смотрит на солнечный диск, от восторга чуть не вскрикнул. Он оглянулся, странника рядом не было, вокруг за каретой сновали люди, устраивающие привал себе и лошадям. Резко вскочив, он спросил у извозчика, где его попутчик, но тот ответил, что был занят и не видел его. Офицер пробежал вправо, затем в сторону, странника нигде не было. До самых сумерек он бегал по долине, но – безрезультатно, а когда вернулся сел и понял: тот, к кому он стремился, бросив службу, наслышанный о восточных мудрецах искал Учителя, а встретив, — не узнал его. Совершивший немало ратных подвигов на службе он искал успокоения. И вот, после ранения решает, взяв жалование, продав имение, оставшееся ему по наследству, отправился на восток, в Индию познать, что есть Жизнь. И вот – «промах», — нашел и потерял. Руки упали на колени, пришло тотальное расслабление, взгляд свободно «ушел» вдаль, глаза закрылись. Когда они открылись, сумерки переходили в ночь. Взгляд, как будто отдельно от человека щупал долину. Не замечая, что рядом делается, он мысленно, где-то далеко у костра в кругу людей, увидел знакомые очертания. Ничего не понимая, словно рука, его взгляд потянулся вдаль и увидел смотрящего на него человека. Это были знакомые глаза. Взгляд ощупал лицо, голову, над головой что-то белое, искристое, очень теплое и манящее, неподдающееся никакому объяснению. Мир для него перестал существовать, все рухнуло: ажиотаж сотен людей, костры, рев и ржание животных, — ничего не было, только глаза странника и его взгляд – они встретились.